Речь не о том, что этой поражающей воображение женщине много лет, речь о том, что эти годы вместили в себя. Точнее: что вместилось в нас благодаря ей. Если б не эрудиция Антоновой, безупречный вкус, азарт, высокая приверженность искусству и точное (соответствующее моменту) поведение, многие остались бы в состоянии погремушек, где незаполненное высоким искусством пространство забивается бытовым шумом или политическим треском.
— Это кого вы там выставили? — угрожающе прижав к стене миниатюрную Антонову, спрашивала министр культуры Фурцева.
— Тышлера.
— Тышлера?
И чем бы закончился этот разговор, неизвестно, если бы не подошел маститый художник Борис Иогансон.
— Что воюешь, Катюша? — спросил он, приобняв за плечи Екатерину Алексеевну.
— Вот Антонова выставку Тышлера устроила…
— Хороший художник.
— Да? А что ж мне сказали — плохой?
Не знал министр культуры — ладно. Ему в наших лесах так положено. И мы не знали многого. А она объясняла, открывала, знакомила. Мир велик и многообразен. Он не кончается на границе с нашей страной, он там продолжается. А порой и начинается. Помню выставку Пикассо, первую, которую помог привезти в Союз Илья Эренбург. Мы этого Пабло только по бледным репродукциям чешских и польских народно-демократических альбомов и знали. А тут в натуральном виде. Прямо оттуда. Откроется, не откроется, гадали до последнего. Ждали начальника. С опозданием, но открыли. Наверное, потому что Пикассо нарисовал замечательного голубя мира, а тогда борьба против войны была любимой идеологической фишкой партии. Вроде свой.
А потом — лавина радости. «Москва — Париж», «Москва — Берлин», десятки шедевров из самых крупных музеев мира, которые мы увидели, не выезжая за пределы Бульварного кольца. И всякий раз не толпа, а чудесный зритель.
Ирина Александровна, поставив Пушкинский в ряд выдающихся музеев мира наряду с нашими Эрмитажем, Третьяковкой, Русским, и сама вошла в элиту выдающихся музейных лидеров наряду с Борисом Борисовичем Пиотровским, Василием Алексеевичем Пушкаревым. Они уберегли и приумножили, и главное, приобщили, показали, что мы достойная, часть мировой культуры.
Для меня Ирина Александровна Антонова — деятельный образ высокого интеллигента, способного отстоять свое мнение и охранить свое дело в любой ситуации. С ней принято считаться не потому, что она занимает важное место. А потому, что место, которое занимает Антонова, по определению становится необыкновенно важным в нашей жизни. Масштаб этой хрупкой женщины соизмерим с великими именами в мировом искусстве, которому она служит. Служит истово, мужественно преодолевая сложности непростой судьбы.
Антонова много лет была во главе международного музейного сообщества, и авторитет ее столь высок, что ей (ну да, лично) давали для экспозиции в Пушкинском музее шедевры, которые мало кому удалось бы получить. Вермеер, Мане, Гойя… Я пишу не каталог, все перечислять — места не хватит, но все же выставку Анри Мальро, которую Ирина Александровна придумала и организовала на девяносто пятом году жизни, уже в ранге Президента Пушкинского музея, вспомню. Поразительное понимание культуры, накопленной человеком.
— Вы думаете, этот период в искусстве закончился?
Я думаю, Ирина Александровна, то же, что и Вы. Не кончается ничего хорошо начатое.
Вот — «Декабрьские вечера Святослава Рихтера» в Пушкинском музее.
Когда-то, попав на фестиваль великого пианиста во Франции, вы предложили ему устроить нечто подобное в Москве. Он быстро согласился и спросил:
— Где это может быть?
— У нас.
Так возникло уникальное сочетание музыки и живописи в пространстве музея. Первыми героями были Бетховен и Рембрандт. Это было в 1981 году. Уже давно нет Святослава Теофиловича, а «Вечера» живут. Десятки выдающихся музыкантов, актеров, поэтов продолжают хорошо начатое дело в обрамлении мастеров, тоже неплохо поработавших когда-то.
А Антонова поглощена идеей создания нового музея. Точнее, восстановлением Музея нового западного искусства который был в нашей стране и чьи уникальные коллекции, собранные Сергеем Щукиным и Иваном Морозовым, поделили между Москвой и Питером, нарушив его целостность.
Пока идеи Ирины Александровны не нашли поддержки в государстве и музейном сообществе, но она не оставляет надежд.
А и правильно: какие ее годы.https://www.novayagazeta.ru/articles/2017/03/17/71812-vot-kakoy-u-nas-prezident