Ксения Подойницына: «Я не верю в коллекционера-инвестора»

Вашей галерее исполняется семь лет. В какой момент вы поняли, что вам в работе не хватает аналитики русского арт-рынка и рейтинга художников?

Два года назад я поняла, что существуют пробелы в инфраструктуре рынка — не хватает фундаментальных элементов, которые формировали бы понимание и прозрачность ценообразования и, соответственно, доверие коллекционеров. Многие коллекционеры покупали современное искусство в разных галереях и у дилеров задолго до нашего сотрудничества. Часто они приходили расстроенные, иногда агрессивно настроенные по итогам прошлых инвестиций. Основной проблемой всегда было то, что вложение денег с расчетом сохранить свой капитал и, возможно, его приумножить, к сожалению, не работало. Иногда коллекционеры горько шутили, что им проще устроить перформанс перед галереей, где куплены произведения, и просто их сжечь. Для меня это было странно — я не имела никакого отношения к тем сделкам и формированию рынка, но понимала, что открытые и структурированные данные необходимы, если мы говорим о цивилизованном рынке.

Хочу отметить, что галереи — это основные составляющие инфраструктуры рынка. И надо сказать, что у нас этот сегмент достаточно развит. Например, по сравнению с некоторыми странами СНГ, куда я летала оценить возможности для развития. То есть у нас однозначно есть конкуренция, но нет объективных показателей, которые позволили бы сделать расчеты и показатели прозрачными, да и в принципе оценить объем рынка. Оценка объема рынка у нас в плане. Объем складывается из результатов аукционных и галерейных продаж, данные по которым должны предоставить определенное количество галерей. Таким образом, цифру объема рынка российского современного искусства мы сможем назвать осенью 2017 года.

Это российские галереи?

Не только российские. Есть наши соотечественники и иностранные галереи в Швейцарии, Бельгии, Англии и Франции, которые занимаются русскими художниками. С ними мы тоже связываемся. Пока не все предоставили информацию, но для предыдущего обзора, который вышел в сентябре 2016 года, сорок процентов галерей прислали данные. Я считаю, что это отличный результат — галереи предоставили такие цифры впервые.

Вы упомянули коллекционеров в качестве инвесторов. Неужели так мало тех, кто собирает для души или просто представляет себя меценатом?

Может быть, я сужу с оглядкой на мой бэкграунд и людей, с кем я общаюсь, — это в основном люди бизнеса — они в первую очередь говорят об инвестициях. Надеются поиграть, найти для себя новое поле для инвестиций. Собственно, поэтому и пришла идея разработать аналитический обзор, рейтинг и портал InArt с базой данных и интервью с экспертами. То есть я предлагаю им возможность вкладывать в искусство, возможность играть, возможность получить новые эмоции не только от самих работ, но и от процесса выбора и покупки. Например, арт-объект можно будет заложить в банке или сделать большую выставку в музее. Нужно объяснять людям, что можно делать с произведениями после покупки, как развивать коллекцию — вариантов существует масса.

Если человек захочет «поиграть» с инвестициями в российское современное искусство, какую примерно сумму ему нужно вложить и сколько ждать, чтобы составить мнение о целесообразности такого вклада?

Честно скажу — это пять лет, то есть среднесрочные инвестиции. Я бы советовала вкладывать для начала не менее ста тысяч евро. И условно разделить их на две части: половину вложить в молодых авторов, которых можно купить за две-три тысячи за одну работу, а другую, как защиту капитала, в художников-классиков. В последнем случае я бы посоветовала несколько имен, которые продаются на вторичном рынке на Западе. Пока это единственный способ быть уверенным в том, что цена инвестиции будет держаться на должном уровне вне зависимости от колебаний рынка. Результаты кризиса 2007 года мы наблюдаем по сей день. Хотя сейчас я чувствую и по настроениям, и по цифрам — подъем.

Кто эти классики?

Это Илья Кабаков, Виктор Пивоваров, Эрик Булатов, Валерий Кошляков, Владимир Дубосарский и Александр Виноградов, Павел Пепперштейн. Это авторы, у которых есть мировое имя, западные галереи, аукционные торги, то есть к кому есть доверие, если говорить о покупке работ. Самая большая проблема нашего рынка — это то, что у коллекционеров нет нужного уровня доверия и лояльности, чтобы они продолжали поддерживать галереи и художников даже во время экономического спада.

Получается такая «народная экономика»: храните деньги дома, половину в долларах, половину в евро.

Сейчас еще треть в рублях рекомендуют (смеется).

Для чего ваш новый рейтинг ТОП-100 художников? На чем он основан?

Рейтинг составлен для того, чтобы показать картину российского арт-мира. Он основан на тридцати восьми показателях, среди которых как рыночные (мы использовали только аукционные), которые свидетельствуют о спросе, так и участие художников в выставках, присутствие их работ в музейных и частных коллекциях, публикации о них и т. д., то есть то, что формирует цену. Вот, например, работа попала в собрание Центра Помпиду — вроде круто звучит. А как это оценить и перевести в деньги? Непонятно. И вот наша модель учитывает качественные показатели тоже. Поэтому я бы рейтинг назвала «Сотней значимых художников».

В предыдущем вашем аналитическом обзоре тоже был рейтинг художников, составленный на основе публичных торгов за последние два года. В первой десятке для вас было что-то удивительное?

Да. Например то, что на первом месте оказался Гурьянов, о чем журналисты тут же раструбили. Но повторю, что это был рейтинг за два последних года! Это связано с тем, что с сентября 2014 года начались очень серьезные колебания валют и небольшой хаос. Действительно, галереи решали, какой политики им придерживаться — привязываться к евро или нет. Но произошла интересная, на мой взгляд, ситуация: галереи ездили на западные ярмарки и продавали по тем же ценам в евро, что были до этого, — там ведь цены не изменились и у людей не возникало диссонанса. А для локальных клиентов из России цены, конечно, упали. То есть, по идее, это должно было стимулировать спрос, но на тот момент у нас не было канала донести эту информацию. Теперь же у меня есть возможность объяснять людям, что сейчас выгодно покупать — и это правда! Цены действительно сильно упали, и сейчас время покупать шедевры.

В новом рейтинге есть для вас сюрпризы?

 ТОП-3 рейтинга InArt среди признанных не удивит профессионалов: Илья Кабаков занял первое место, Эрик Булатов — второе, группа AES+F — третье. Это подтверждает правильность методологии оценки деятельности художников и точность математической модели, созданной InArt совместно с Национальным рейтинговым агентством. Полностью ТОП-100 молодых и признанных художников мы опубликуем на сайте In-Art.ru 19 апреля. Там, возможно, будут сюрпризы.

Как коллекционеру-новичку ориентироваться в вашем рейтинге?

Человеку, который еще совсем не ориентируется в мире современного искусства, я бы посоветовала зайти на наш сайт и посмотреть арт-карту. Там есть разделение на коммерческие и некоммерческие институции, список художников, который будет постоянно пополняться. Советую прочитать первый аналитический обзор, где есть структура рынка, главные игроки и как они связаны, примеры того, какие художники с какими галереями работают, интервью экспертов о трендах и перспективах рынков.

Игроков нужно посмотреть для того, чтобы понимать, какие форматы бывают: некоторые коллекционеры хотят профессионально заниматься искусством — стать дилерами или открыть свой фонд. В общем, чтобы понять, кем дальше быть — профессиональным коллекционером, инвестором или просто любителем, для проведения досуга, что тоже неплохо.

И прочитав обзор, уже можно подкрепить знания рейтингом и попытаться понять, почему такой-то художник занял такое-то место. Также по каждому художнику, кроме биографии, на in-art.ru будут аукционные данные. Мы будем считать доходность, если будет возможность, — например, есть российские авторы, чьи работы уже перепродавались несколько раз. Таких, к сожалению, еще чрезвычайно мало.

Как вы считаете, насколько объективные данные вам предоставляют галеристы?

Хороший вопрос. Я не детективное агентство, а аналитическое. И я знаю, кто именно данные предоставляет, их историю развития и послужной список. Профессиональному сообществу надо доверять. А рейтинг и аналитический обзоры помогут найти ответы на вопросы.

Вы собираете и собственную коллекцию искусства. Когда покупаете для себя, кто в вас говорит — инвестор или коллекционер?

Нет, совсем не инвестор! (Смеется.) Я всегда всем в первую очередь говорю, что покупать надо то, что вам нравится, вам с этим жить. Я cчитаю, что коллекционер, который собирает в первую очередь для души, он жизненно важен для стратегического развития арт-рынка, потому что, с одной стороны, он вкладывает в вечность, выбирая самые интересные работы, находя таланты, с другой стороны, угадывая автора и терпеливо вкладывая в него деньги, он получит прибыльный доход, так как готов к стратегическим инвестициям. Я не верю в коллекционера-инвестора.

Почему?

Потому что это слишком потребительское отношение к искусству. Я считаю, что есть много факторов, за которые при благих намерениях и правильных эмоциях, которые вы получаете и отдаете при взаимодействии с миром искусства, вы будете вознаграждены — возможно кто-то из ваших авторов вырастет в цене.

Вот, например, недавно делала проект с Александром Мироновым. Для меня он лучший тип коллекционера, таких много в Европе: скромно ходят по галереям много лет, общаются с галеристами и художниками и постоянно покупают работы. Он когда-то начал собирать искусство практически случайно, путешествуя в поезде Москва–Кёльн в 1990-е. Тогда он познакомился с рядом художников-шестидесятников и всю жизнь их поддерживает. Сейчас они все понятны — Гросицкий, Зубарев, Борисов, Гольдман, Панкин и многие другие.

У вас такие случайные покупки бывают?

Да, бывают. Мне очень важна эстетика каждой работы. Я сейчас оформляю место, где живу, и поняла, что у меня в коллекции оказалось много природы — листиков, веточек, присматриваю себе сейчас птиц… Николай Алексеев, Наталья Зинцова, Наташа Данберг, Сергей Лоцманов, Александр Погоржельский — вот лишь некоторые из тех, чьи работы стали частью моего жизненного пространства. Случается, что покупаю и на ярмарках, и в галереях. Но моя задача всё-таки поддержать художников моей галереи.

Как вы формируете у себя в галерее цены на молодых художников?

По аналогии с западными ценами, поделенными на полтора. То есть по аналогии с художниками примерно такого же возраста, образования, техники работы и истории развития. Так было изначально, когда я открывала галерею семь лет назад. Сейчас я смотрю также на спрос — за какие деньги люди готовы покупать работы.

Какие это деньги?

Это сложный вопрос. Но в среднем понимающему хоть немного в современном искусстве человеку заплатить за живопись две-три тысячи евро не жаль. Более низкая цена вызывает у инвесторов вопросы уровня автора. Пять тысяч — тоже нормально, просто покупатель думает чуть дольше.      Олег Краснов                    http://art-and-houses.ru/2017/04/06/kseniya-podojnitsyna-ya-ne-veryu-v-kollektsionera-investora/