Клод Моне первым приходит на ум каждому при слове «импрессионизм», поэтому подробное рассмотрение живописцев этой эпохи стартанем с него.

Он был пейзажистом, художником вне студии, природа занимала центральное место в его полотнах. Так что, как ни крути, но придется прогуляться по его биографии, чтоб разбить его творчество на этапы. Просто у пейзажистов принято как: в каких краях живу, те и пишу. Моне часто менял локацию и каждый город в его жизни оставлял после себя десятки, а то и сотни картин. Значит, пробежимся по штампам в его заграннике и посмотрим, где бывал, что писал, как менялась манера его письма в зависимости от длины бороды.

В 1859 году свалил в Париж из Гавра, в котором провел детство и отрочество, а также познакомился с Эженом Буденом, посеявшим в его юном сознании зерно несогласия с академической живописью (см. лекцию о развитии импрессионизма).

Вряд ли кого можно удивить началом его биографии. Как все современные студентики возраста девятнадцати лет от роду, по приезде в столицу чувак начал неистово кутить там по барам и кафе. Только он не был студентиком, мятежная душа повлекла его учиться живописи (осторожно, спойлер), и оно было не зря.

В столице он знакомился с художниками, время от времени работал в мастерской для бедных художников. Но большинство времени все-таки жил богемной жизнью. Молодость все простит.

Правда, через 2 года такой жизни его призвали в Алжир на службу, ну что ж поделать, служил там пока не заболел тифом. Во Франции XIX века от армии можно было откупиться (ничего себе новости — откосить от армии за деньги, где такое видано). Чтоб освободить Клода от службы, нужно было заплатить откупную, отец платить за кутилу отказался, но жалостливая тетка внесла плату.

В итоге в 1862 году он возвращается в Париж. Насмотревшись «Битвы экстрасенсов», воспринимает все случившееся как знак свыше и приходит к выводу, что ему нужно перестать жить на минималках, пора взяться за ум, начать работать усерднее , а не про***** [тратил жизнь] по барам.

На гребне волны самосовершенствования юный Клод переходит работать в мастерскую Шарля Глейра. Что требует учитель, то и пишет: традиционные исторические и мифологические сюжеты с использованием техники мастеров старой школы. «Ну такое», — решает Клод.

Очень быстро Моне получает люлей от Глейра за то, что стремится изобразить всё в естественной манере и передать чувство сиюминутности. Мятежный ум не готов это терпеть, так что довольно скоро Клод со своими хоммис уходят писать в лес. Ему всего 22, а он уже подбил чуваков взбунтоваться и оставить своего препода, а я в 22 не могла даже выпросить 4 на экзамене по сопромату.

Моне был нищий, вот прям не бедный, а именно нищий, но самоуверенный и честолюбивый (надеюсь, ты понимаешь, что это означает не то, что он мыл руки по 164 раза в день).


Да он и выглядел как мужчина со стержнем, и это не в лучшие его годы
В 1866 году он выставляет на Салоне полотно «Женщина в зеленом», все ловят кайфули, картина зашла просто класс.

На волне общественного признания он решает написать «Женщины в саду» и представить ее жюри на Салон в следующем году, но его ждет удивительное открытие: как же так, успех и слава не будут следовать за ним по пятам, вот так так! Академия не принимает работу на Салон.

Но Клоду нравится работа «Женщины в саду» и ее цветовые контрасты, стиль Моне уже начал свое целенаправленное движение к той точке «Б», где его мазки и колористика станут одними из самых узнаваемых в мире. Да и сам Моне понял, что манера его письма приобретает свою уникальность, и, естественно, ему не всралось дальше писать в стиле «Женщина в зеленом», лишь бы только удовлетворить жюри Салона.

И вот где-то тут начинается их с солнечным светом огромная любовь. Если даже вскользь взглянуть на «Женщины в саду», первое, что приходит на ум: работа построена на цветовых контрастах. По воспоминаниям современников, Моне просто сидел в саду и ждал, когда солнечный свет будет максимально ярким и писал именно в этот период. Нос у чувака, наверное, обгорал жутко.

В некоторые дни он работал над картинами всего по полчаса, потому что мы ж не дураки, понимаем, что орбита, солнце, угол падения солнечных лучей, время суток, то се, х** мое, пятое десятое. Короче, «Женщины в саду» он писал, надо полагать, каждый день в одно и то же время, пока солнце находится в зените, чтобы успеть зафиксировать тот потрясающий контраст сочной темно-зеленой гаммы леса и белых платьев дамочек.

Давайте поставим первую веху творчества Клода Моне на полотне «Женщины в саду»: он писал, акцентируя внимание на контрастах от падающего солнечного света. Все предметы на полотне выглядят как световые пятна: тут ярко, пожалуй, даже неестественно ярко, выделяются залитые солнцем участки (одежда изображенных людей, цветущие кусты) и сильно оттеняются тенистые участки (крона листвы у деревьев на заднем плане).

В конце 1860-х он гол как сокол, Камилла (его пассия, а также та самая «Женщина в зеленом» и все три «Женщины в саду», для изображения которых она послужила натурщицей) родила ребенка. Ситуация так себе, Ренуару пришлось воровать у своей матушки хлеб, чтоб Моне мог кормить семью. И все равно он верен своему стилю, хотя это не очень-то рентабельно, как оказалось.

Вторая веха: в 1869 году Клод начинает писать крупными мазками и не смешанными цветами, сосредоточившись на чистых оттенках и их дополнениях. Свет диктовал ему, как писать фигуры, траву, деревья. В итоге, по теории Шеврёля Клод ограничил свою палитру тремя основными цветами и их сочетаниями. Ну и правильно, заморачиваться ещё.

Кроме шуток, в этом состояло его фундаментальное открытие, этого раньше не делал никто: Моне окрашивает тень не как это принято у старой школы живописи — в черный или коричневый, но согласно окружающему ее цвету. Он заявляет, что тень не бывает черной, он практически отказывается от черной краски в 60-е:

Знаменитые стога сена Моне писал намного позже, но эта картина отлично иллюстрирует, что значит «отказался от черных теней». Тень изображена дополнительными зеленым и розоватым цветами к основным — красному и желтому (вспомни цветовой круг).

Итак, третья веха декламирует: цвет есть везде, и на освещенных участках, и на оттененных. Да, в тени теряется немного яркости, но она больше не является противоположностью света — тьмой. Занесите в протокол.

В 1870 году его нервы от попыток попасть на Салон уже сдают и он зарекается подавать туда заявки. Как мы помним, без Салона нет известности, признания, заказчиков и, как следствие, денег. Нищета и Моне совместно столбят следующую веху, четвёртую.

Четвёртая веха: создание малых полотен. Тут все просто: нет кэша — нет хэша. У него просто не было денег на холсты и краски, так что пишем на том, что бог пошлет, попутно формируя новый стиль в живописи. Моне сосредотачивается на том, что раньше считалось эскизами — и по габаритам, и по технике рисунка.
В 1870-м году женится на Камилле, едет в Трувиль на медовый месяц, много пишет на пляже, одно-другое. Не особо интересный период, если смотреть в контексте совершенствования стиля Моне. Оно и понятно, любовь-морковь — тот ещё якорь для саморазвития.

Затем начинается война, приходится валить в Лондон. А вот социальные и политические изменения — ещё какой катализатор для любых социальных девиаций, а уж для творчества особенно.
В Лондоне Моне знакомится с работами Тёрнера и Констебла. Тут хочу остановиться, Тёрнера люблю страсть как.
Клод Моне считал, что «солнце — это бог». Уильям Тёрнер тоже. Неудивительно, что Моне восторгался увиденными работами, несмотря на то, что Тёрнер творил гораздо раньше.


Уильям Тёрнер «Дождь, пар и скорость». 1844 г.
Ажно сейчас полотно выглядит новаторским. Даже искушенный зритель чувствует, что картина наполнена свободой и восхищением индустриальными достижениями эпохи (надеюсь, ты ощущаешь то же, что и я), работа пышет жизнью как крестьянская девица. А стиль настолько свеж, что уж Моне точно не мог пройти мимо.

В 1871 году восторженный Моне возвращается во Францию, и его стиль уже не спасти. Бонусом в Лондоне Клод познакомился с Дюран-Рюэлем, после чего Дрю начал скупать его работы с такой скоростью, что Моне даже получает возможность безбедно поселиться в Аржантее.

Теперь он несколько лет, как с цепи сорвавшийся, будет писать лодки и воду. Пожалуй, мой любимый период его творчества, потому что поверхность воды у него несравнима по красоте ни с чье другой.

Клод Моне «Лодки. Регата в Аржантее». Начало 1870х
Отражение на воде выполнено быстрыми, не смешанными, цельными мазками. И, под стать тени, цвет воды определяется ее контекстом. Красный и зеленый цвета являются дополнительными друг для друга в соответствии с цветовым кругом, поэтому их сочетание выглядит так не****ески [очень] гармонично.
До Моне воду, небо, деревья, траву писали различными способами: мазками разной длины, по-разному смешивая цвета. Клода же вообще слабо колышит детализированность изображаемого и перспектива, над которой так долго ломал голову да Винчи. Кому, Лео? Зачем? Клод **ашит [делает с размахом] все в едином стиле, шо небо шо земля, еще и положив болт на объемы. Полотна Моне плоские, в них нет объемов, только глубина. Все из-за перетекающих друг в друга цветовых мазков равной яркости.

В этот период творчества в письмах к друзьям Моне жалуется, что рисует слишком медленно, он не успевает запечатлеть момент, а освещение тем временем уже изменилось, и мир стал совсем другим. Вероятно, уже в это время он начинает задумываться о том, чтобы создавать серии работ (пока рано о них говорить, но запомни).
У Моне и до жизни в Аржантее случались водные процедуры, но эти периоды были не такими затяжными, так что мы на них не останавливались, но есть у него как минимум одна чуть более ранняя картина, о которой стоило бы вспомнить. На полотне «Лягушатник» изображена, в первую очередь, вода, — Иисус, Дева Мария и Иосиф, — да это просто удивительной красоты вода, а уже потом всё остальное, ты только присмотрись:


Клод Моне «Лягушатник». 1869 г.
Моне писал «Лягушатник» вместе со своим корешем Ренуаром, стоя в одно время в одной точке:


«Лягушатник» Ренуара. Найди миллион отличий

Ренуара больше привлекает людская композиция (или мне показалось?) он сосредоточен на позах и нарядах. Кажется, что для Моне, в то же время, люди — помеха, они только вносят дисбаланс в природную идиллию и препятствуют игре солнечного света на волнах. Композиция у Моне жесткая, а палитра, в сравнении с ренуаровской, гармонична и естественна. Кажется, что смотришь документалку, тогда как у Ренуара есть что-то от атмосферы праздника, где все как будто приоделись по случаю. Манера письма Ренуара и правда была слащава, но вернемся к Клоду.
Как ты уже знаешь, в 1874 году Моне с корешами замутили собственную выставку. Клод в числе прочих выставляет картину «Впечатление. Восходящее солнце». Давай смотреть на нее:

Клод Моне «Впечатление. Восходящее солнце». 1872 г

Веха четвертая: Моне начинает растворять очертания предметов в воздухе и солнечном свете. В этом полотне, как ни в одном предыдущем ощущается влияние работ Тёрнера. Уж не за просто так «Впечатление» знаменует собой начало импрессионизма.

Для создания воздушной атмосферы Моне изображает предметы как световые пятна без четких границ, краску он не размазывает, поэтому на холсте она бугрится, так что даже фактура усиливает ощущение густого тумана над портом изображенного города Гавра.

В 1871 году он едет в свой страстно любимый Лондон и пишет там «Темза у Вестминстера»:

Техника тут такая же радикальная: мелкие подробности опущены для создания единого, обволакивающего эффекта тумана. Моне пишет туман и свое впечатление от него, да больше и ничего, как по мне. На остальные элементы композиции он тратит краску только чтобы подчеркнуть плотность насыщенного водяными парами воздуха. Да, на переднем плане есть пирс с рабочими, но Клод пишет не про них. Он уделяет им внимания ровно столько, на сколько хватит нескольких мазков темной краски для написания пирса и его отражения в воде. На самом деле, этот пирс нужен ему только для того, чтобы показать, какой густой туман спустился на Темзу. Мол, он тебе: «Смотри, какой темный пирс вблизи и какой прекрасный, весь в дымке, Парламент позади». А ты такой: «Ого, а ведь и правда!»

Как мы уже поняли, Моне был любителем покатать по городам и странам, поэтому неудивительно, что он в конце 1870-х, оказавшись на вокзале Сен-Лазар, вкусил, что называется, блаженства при виде паровозов. Пар в пятнах солнечного света поселился в его голове. Вероятно, он решил, что это как лондонские туманы, только доступнее, потому что не надо просить Зефира о климатических изменениях.

Недолго думая, он вернулся на вокзал и сказал директору: «Такс, я знаменитый живописец вообще-то, поэтому буду писать тут у вас. Попиарю вас на халяву, только давайте вы для меня станете гонять паровозы туда-сюда, чтоб прям пар валил и остальное пау-вау». В общем, директор понадеялся на бесплатную рекламу и не мешкая согласился на услугу, не зная, что перед ним голодранец.

Результатом этой на**очки [обманки] случилась его первая группа картин с похожим сюжетом (пока не одинаковым).

В 1879 году его жена Камилла умерла, и он замутил с подругой семьи Алисой Гошеде. У Алиски было пять детей, а у Клода двое. Ну х*** тут делать, надо переезжать в новый дом.
К 1883 году Дрю скупает у Клода великое множество его работ, потому что писал Моне резво. Тем временем Салон уже помалёху стал догонять, что они протупили почти 20 лет, игнорируя самородок.
Вот что написал Клод Дюран-Рюэлю. Творческий кризис налицо:

Я бешусь и вымещаю злость на своих несчастных холстах. Я уничтожил только что оконченную большую картину с цветами и еще три или четыре работы. Я не только соскреб их, но и продырявил. Я решил все бросить и уехать <…>, чтобы не видеть всех этих мест, которые я не смог написать.

Конечно, Дрю тут же набивает свои галереи растущими в цене работами Клода, а тот на кровно заработанные покупает дом в Живерни. И вот он, катарсис. И для Клода, и для нас, зрителей. Жизнь в Живерни — очень жирный на шедевры этап творчества Моне.

Я в полном восторге. Живерни восхищает меня.
Сначала он пишет ряд работ с человеческими фигурами на фоне пейзажа.

Клод Моне «Женщина с зонтиком». 1886 г.
А потом выбрасывает людей из лона природы к е***** [далеко]:

Клод Моне «Маки Живерни». 1887 г.
На обеих картинах изображение травы выполнено резкими мазками, дающими ощущение движения. На первой картине сложно не заметить яркие контасты между светом и тенью, окрашивающими летнюю зелень, а небо выполнено в той же техике, но палитра настолько сдержанная и нежная, что гений не повторяет себя ни единым мазком. Имеем: небо тут композиционно противопоставляется зеленеющей траве.
Одним Живерни творчески сыт не будешь, так что Моне решает потусить у моря, едет в Бретань, на осторов Бель-Иль. И не зря. Скалы и море поселяют в его уже немолодой голове свежие идеи:
Чтобы писать море по-настоящему, его нужно видеть каждый день и каждый час с одного и того же места, чтобы ощутить жизнь этого уголка. Я пишу один и тот же сюжет по четыре, а то и шесть раз.
Море и скалы подбивают Моне к пятой вехенадо писать серии работ! Так начинается успех. Теперь свет — это не только бездушные фотоны, но и настроение полотна, изменяющееся в зависимости от погодных условий.

Клод Моне «Скалы в Бель-Иль». 1886 г
Моне, впечатлен тем, как прямо на глазах плавно изменяется цветовая схема одного и того же вида в переменчивом естественном освещении. Это все конечно интересно, но пора и честь знать. Езжай домой.
По приезде в Живерни он не мешкая ни секунды начинает писать сериями все, что видит. Сначала серию стогов сена. В разную погоду и время суток, стремясь уловить мгновение, когда «сцена укутывается в особое освещение» (его цитата). Вроде удается.

Он даже сделал себе стойку, на которой устанавливал одновременно до 14 полотен, начинал рисовать на первом, затем когда угол падения солнечных лучей менялся, он переходил к следующему и так дальше. Идея его заключалась в том, чтоб показать, как в разном освещении меняется впечатление от объекта.
Дрю выставил в 1891 году 15 полотен со стогами (всего их было 25), которые раскупили мгновенно, как пирожки с картошкой, только цены на Моне к этому году были уже вовсе не как в ларьке на горячие курники. Каждая работа серии «Стога сена» ушла с молотка за 5-6к франков.

В 1892-1893 годах пишет около тридцати полотен серии «Руанский собор». Серый собор на его работах не бывает серым, ну уж нет, только не у Клода. Серия примечательна тем, что мы раз за разом видим собор глазами художника, писавшего его ежедневно.
«… всю ночь меня мучали кошмары. Собор падал на меня, он был то голубой, то розовый, то желтый.»
В полотнах этой серии доминирует принцип лепки формы цветом, а не тоном:

Современники начинают на все лады воспевать талант Моне, но «даже в Кижах понимаешь — пора возвращаться домой». Моне снова валит в Живерни.
Он покупает новый болотистый участок земли рядом со своим домом, сам засаживает всё там цветами (страсть к садоводству случается у людей за 50). Так и появились знаменитые на весь мир полотна с цветами, кувшинками и японским мостиком, которыми он вдохновлялся до конца своей жизни (и как не наскучило, ума не приложу, наверное, потому что нечего прикладывать).

Моне был человеком солнца, он писал удивительной красоты залитые солнечным светом полотна. Настроение природы, прежде чем перенести его на картину, он полностью пропускал через себя, поэтому плохую погоду Клод переносил с трудом (может, просто артрит, кто знает):
Можно дойти до помешательства, особенно когда пытаешься передать определенный час дня и атмосферу.
Здесь, в Живерни, поставим последнюю веху — шестую. Моне отказывается от форм и начинает писать только светом и цветом. Благодаря этому он доводит свои полотна почти до абстракции:

Клод Моне «Водяные лилии». 1905 г
В 1926 году дописывает свои знаменитые панно с водяными лилиями, о них не слышал только ленивый, ну да ладно, расскажу. Моне подарил Парижу 14 огромных панно. Их разместили в двух зала Оранжереи Тюильри, которую теперь называют Сикстинской капеллой импрессионизма:

Судьба та еще мерзавка, так что наш солнечный человек в конце жизни не был счастлив так, как он того заслужил, потому что он пережил двух жен, старшего сына и почти всех своих друзей. Думаю, нам всем следует задуматься об истинности фразы «сходи подыши свежим воздухом», а иначе как еще объяснить, что пейзажист был таким долгожителем.
Умер Моне 5 декабря 1926 года, оставив после себя сотни полотен (потому что был трудоголиком), миллион идей, которые недолго думая растащили на источники вдохновения художники нового времени (потому что был талантом) и ощущение счастья после просмотра его залитых солнцем пейзажей.
Что сидишь, чеши на улку, пора уже ощутить сиюминутность жизни, а то как сыч.

[Этот текст потерял немного своего обаяния из-за Роскомнадзора, версия без цензуры и немного больше интересного — здесь]

От artvesti

АртВести - новости культуры, афиша, актуальные интервью и репортажи, передачи и фильмы об уникальных авторах, выставки, фестивали, концерты, спектакли, онлайн-аукционы и продажи предметов искусства, лекции, мастер-классы и др. Купить картину, продать картину, а также любые произведения современного или антикварного искусства. Уникальный ресурс для продвижения авторов и реализации произведений. Редакция. По вопросам рекламы и сотрудничества звоните, пишите: WhatsApp +7(915)-111-8988, info@artvesti.ru

Добавить комментарий