— Вы любите снимать драмы про отношения. Что вас так привлекает в этом жанре?
— Знаете, было забавно, когда в киношколе нас просили назвать любимую сцену из любимого фильма, и мне, конечно, хотелось назвать какую-нибудь сложную сцену со следящей камерой, но в итоге я сказала, что самая завораживающая сцена для меня — это крупный план. И это по-прежнему так. Меня больше всего интересует человеческое лицо с его эмоциями, выражениями, чертами, историями, которые оно рассказывает. Я думаю, что бы я ни делала, я всегда сосредотачиваюсь на эмоциональном пути персонажей, отношениях между ними. Конечно, это не говорит о том, что остальное меня совсем не интересует. Я получаю большое удовольствие на съемках экшена, например. Но мой главный фокус — это отношения.
— “Отыграть назад” — это и триллер, и детектив, но, как мне кажется, самой интересной частью сериала являются отношения и их эволюция, и все это выглядит довольно жутко. Как вам кажется, можно назвать драмы про отношения разновидностью хоррора, когда нас пугают не оборотнями и вампирами, а реальной жизнью?
— (Смеется.) Я думаю, что между ними все-таки есть разница. “Отыграть назад” — это больше триллер, чем драма об отношениях. В нем есть какое-то исследование отношений, попытка их распутать и разобраться, и, конечно, в этом есть элементы хоррора. Я думаю, фильм ужасов — отдельный жанр, чья цель — постоянно давить на наши подсознательные страхи, в то время как “Отыграть назад” играет с нашими сознательными страхами, вы понимаете эту манипуляцию. Хорроры же играют с теневой частью нашего сознания.
— Героиня работает психологом, и во многом проблемы ее клиентов рифмуются с ее же собственными: она сталкивается с разочарованием, все, во что она верила, оказывается неправдой. В других ваших фильмах вы тоже любите исследовать эту скрытую часть отношений. Как вам кажется, люди всегда что-то друг от друга скрывают или мы можем быть честными с нашими партнерами?
— Я думаю, в любых отношениях, сознательно или бессознательно, есть вещи, про которые люди друг другу не говорят. И это могут быть небольшие, как бы незначительные вещи. Это не обязательно должна быть какая-то большая тайна.
— В сериале вы исследуете мир богатого Нью-Йорка, в кадре мы видим красивых людей в красивых интерьерах, и, кажется, картинка нам знакома, так изображают богачей во многих фильмах и сериалах. В данном случае среда вам сама диктовала стиль и жанр, в котором вы снимали?
— Я хотела изобразить этот мир реальным, потому что мне часто кажется, что богатство изображают не очень реалистично. Я хотела, чтобы оно выглядело привлекательно, но при этом правдоподобно. Чтобы этот мир получился реальным, нужно уделять внимание каждой детали. Например, отец Грейс в исполнении Дональда Сазерленда, патриарх, этакое олицетворение патриархального мира богачей, а Грейс, хоть и принадлежит этому миру, находится на его задворках, потому что она никогда его не выбирала. Она вышла замуж за Джонатана, не самого очевидного жениха для богатой невесты, она аутсайдер. Ее движение из этого мира и обратно мне показалось очень важным. Ее окружают люди, которые стали богатыми недавно и любят демонстрировать свой достаток. Мне нравилось играть с этими персонажами и разбираться в этих деталях.
— Николь Кидман и Хью Грант не самая очевидная пара, но мне понравилось, как они вместе смотрятся. Как вы пришли к решению их объединить на экране?
— Когда меня пригласили в сериал, Николь уже была прикреплена к проекту, а потом мы попросили Хью Гранта сыграть ее мужа. Мне показалось, что из них получится очень сексуальная, интригующая и при этом реалистичная пара. Я думаю, между ними ощущается легкость, и они очень естественны друг с другом. Кастинг — это одна из самых важных ступеней, от него в принципе зависит весь проект, поэтому было очень важно не допустить ошибку на этом этапе. Мне их пара очень нравится.
— Мне тоже! Что вы делали, чтобы достичь этой химии на экране?
— Это было очень легко. Они оба очаровательны и сексуальны, так что химия между ними была сразу. Но не так, что это просто два сексуальных актера, а именно в плане естественного флирта, юмора.
— Между ними все так идеально, что тем поразительнее наблюдать за тем, как все меняется.
— Самая интригующая часть сериала состоит в том, что вы не знаете, кому доверять.
— У Хью Гранта тяжелая задача, его герой и наши представления о нем так сильно меняются на протяжении сериала.
— В общем это можно сказать про всех героев шоу — они открывают что-то внутри себя, о чем, может быть, сами не подозревали. Вы никогда не знаете, кому доверять, и от серии к серии ваши суждения о персонажах и предпочтения меняются.
— Да, это рецепт успешного ТВ-шоу. ТВ стало этаким полигоном для режиссеров для оттачивания стиля, когда можно не ограничивать себя рамками двухчасового фильма, а снять десять эпизодов сериала. Как вам кажется, сейчас на телевидении больше свободы и возможностей для развития, чем в кино?
— Дело в том, что разницы между сериалами и фильмами не так много. Это шоу было снято как длинный фильм. Мы не снимали поэпизодно, мы снимали все сразу.
— Но при этом сериалы на самом деле — это более интенсивная работа.
— Мы снимали 90 дней, хотя пропорционально, мне кажется, разница не такая уж большая. Я думаю, главное отличие в том, что сериал предоставляет больше возможностей для рассказа истории. Телевидение теперь стало похоже на небольшие фильмы среднего порядка с бюджетом от 25 до 60 млн долларов, на которые сейчас у студий нет ни времени, ни желания. Подобные фильмы постепенно исчезают, их производство сильно сократилось.
— Можно сказать, что на телевидении сейчас больше возможностей для режиссеров, так как студии теперь предпочитают инвестировать деньги исключительно в блокбастеры?
— Скажу откровенно, я получаю очень много сценариев, и самые интересные из них обычно написаны для телевидения. Как режиссер ты, конечно, хочешь делать хорошо написанные вещи. Если сценарий плохой, ничего хорошего из него не получится. Это невозможно. Ты можешь напортачить с хорошим сценарием, но спасти плохой точно нет. Это никогда не сработает. Я думаю, неизбежно, что амбициозные режиссеры начнут работать на телевидении, потому что им хочется снимать то, что хорошо написано.
— Как вы думаете, действительно ли мы можем какие-то вещи отыграть назад?
— Я думаю, мы никогда не переставали это делать. Иногда сознательно, иногда бессознательно. Мне кажется, сейчас мы располагаем возможностями переделать, отыграть назад очень много вещей.
Беседовала Тома Ходова
https://tass.ru/interviews/9802669