Однажды я прочитала у какого-то психолога, что в подростковом возрасте человеку обязательно нужно пережить несчастную любовь. Это завершает формирование его психики. Это показывает, что ты не властен над душой другого человека и никак не можешь повлиять на его свободный выбор. Это такой же опыт фрустрации, как отказ мира выполнять все желания двухлетнего человека – даже если он будет топать, кричать и биться об пол головой.
Но этот опыт фрустрации оказывается куда болезненней. Двухлетка еще не может отказаться от мира, где все не так, как он хочет: ему не разрешают лежать в луже, мама не дает конфету, пол больно хлопнул по щеке, когда он упал. А у подростка уже достаточно сил, энергии и ненависти к миру и себе: мало того, что и мир устроен не так, и сам(а) я не такой(ая), и он(а) меня не любит!
У Ромео и Джульетты уже достаточно страсти, чтобы хотеть быть вместе больше, чем хотеть жить – но недостаточно опыта, сил и стойкости, чтобы вообразить, что там, впереди, еще может быть огромная жизнь, в которой первая любовь окажется даже не самым сильным переживанием. Взять в руки своего новорожденного ребенка – сильнее.
Беда в том, что нам никто не обещал счастья
Несчастную любовь переживают, кажется, все. Как простудой болеют все. Не у всех она принимает тяжелую форму – когда, кажется, в самом деле «жить без тебя не могу».
Но «жить без тебя не могу» – это не столько про тебя, сколько про меня. Это я не могу жить, мне нечем дышать, мой мир неполон, пока эту неполноту не заделаешь ты.
Это даже не столько про любовь, сколько про свою неполноту, свою ущербность – пока ты не отразишься в чужих глазах хорошим, пока не услышишь со стороны, что ты достоин жизни и любви. Пока не поймешь, что тебя можно любить таким, какой ты есть, что не надо вставать на цыпочки, допрыгивать, совершать подвиги и седлать драконов, чтобы добиться этой любви (да ее и не добьешься – даже если приедешь на белом коне и приведешь дракона на поводке – «Герой, я не люблю тебя»).
Все мы несовершенны, у всякого есть свой изъян – а тут вдруг находится кто-то прекрасный, который достраивает тебя до совершенства. Который так совпадает с тобой, что на всякую твою выпуклость у него найдется впадинка, и наоборот. И вместе вы – идеальная фигура, совершеннейший круг, инь-ян во всей своей полноте и неотразимости. Некоторым даже везет эту полноту обрести в другом.
Беда в том, что нам никто не обещал счастья. «Человек рожден для счастья, как птица для полета» – эти слова у Короленко произносит «феномен», умный и гордый человек, рожденный без рук. Тот, кому ты доверяешь свое самое заветное, самое больное – свою неполноту, свою уязвимость, свои радости и пристрастия, свое человеческое, просто человеческое, – он этого всего не хочет. Или она. Не хочет. Нам ваши дочки и даром не нать, и с деньгами не нать. И сам я вам ни капельки не нужен.
Но это тоже стадия взросления
Свою ненужность трудно пережить. Ты взвешен на весах и признан слишком легким. Таких не берут в космонавты. В мир, в котором есть твоя вымечтанная половина, где возможно счастье и полнота бытия, тебя не возьмут. Ты останешься во тьме внешней, где плач и скрежет зубовный.
Ровно в этот момент и одолевает искушение «умереть, забыться и знать, что этим обрываешь цепь сердечных мук и тысячи лишений, присущих телу». Кажется, дальше невыносимо.
Трудно поверить, что потом, оглядываясь сюда – на десять, двадцать, тридцать, сорок лет назад – я подумаю: Господи, какой же я был дурак (какая же я была дура).
Горизонт сузился, на тебе сошелся клином белый свет – и не расходится, не расклинивается. В душе дырка, и в ней воет ветер.
Трудно поверить, что эту дырку нельзя заделать другим человеком. Ее нельзя заделать деньгами и детьми. Иногда получается работой, но плохо. Ее можно заделать только собственными силами – иногда самостоятельно, иногда с чужой помощью, иногда годами психотерапии, иногда откровением.
Это ужасно трудно, но приходится дорастить себя до полноты – до той душевной взрослости, когда ты можешь ходить по жизни сам, не опираясь на другого человека.
Довольно глупо думать, что эту дырку можно заделать Богом. Бог – Бог может ее заделать, но Им ее нельзя заткнуть.
Понадобится и собственная работа – как в анекдоте про человека, который просил у Бога выигрыша в лотерею: так ты хоть билет-то купи.
Это тоже стадия взросления: научиться быть самодостаточным. Научиться не перекладывать на других ответственность за смысл своего бытия. Не сообщать другим, что не будешь жить без них – это недостойный шантаж. Научиться существовать с самим собой – таким, какой есть: одиноким, нелюбимым, ненужным. Принять это.
